о том, как закончилась сказка

[savelle]

И вот я закончила описывать свои впечатления от Поттерианы. Ниже вы можете прочесть их, но предупреждаю сразу: рецензия у меня вышла длинной; по школьной привычке, пафосной; и крайне бессодержательной, кроме того, несвободной от дублирующих друг друга абзацев.
Мыслей в голове, безусловно, намного больше, чем приведено в этой записи, но делать текст еще длиннее просто неприлично, поэтому я опустила и впечатления о Гермионе, и мысли по поводу главного хорвартсовского партизана Невилла (которого Темный Лорд выбрал-таки и даже собственноручно снабдил оружием), и многое-многое другое. Но и без того я растянула свои впечатления на четыре с лишним вордовские страницы, так что до конца дочитают разве что самые терпеливые.
Так что обратите внимание, я предупредила заранее.

Волдеморт-марионетка, Дамблдор-Снейп-Поттер как военный полигон, некоторые прогнозы + бонусные тезисы о Малфоях, бессмысленных смертях и Дамблдоре-"гее"

Как я уже писала, я дочитала эпопею о мальчике Потере, и готова поделиться своими впечатлениями, а они весьма и весьма противоречивы. Особенно в свете последних новостей с фронта.

Для начала скажу, что у меня нет претензий к официальному переводу. Я прекрасно знаю, что он несвободен от косяков и ошибок, но я, видимо, отношусь к тому счастливому типу читателей, кто видит за деревьями лес и не обращает внимания на несуразности лексики и всего остального. Я читаю не для того, чтобы искать блох, а любовь к языку во мне явно меньше любви к историям. Я могу оценить красоту и богатство авторской речи, но при этом абсолютно безразлична к корявостям (если, конечно, по своему идиотизму они не приближаются к уровню Оксаны Робски или Даши Донцовой), и меня удивляют люди, составляющие многостраничные энциклопедии росмэновских ошибок. Мне кажется, они что-то упускают из виду. Впрочем, речь о другом.

Мне понравилась книга. Мне вообще нравится читать Роулинг, несмотря на то, что шестая книга больше похожа на черновик, чем на законченное произведение, а психологические заковырки на деле оказываются не заковырками вовсе, а простейшими прямыми. Однако в ее текстах есть кое-что другое – первый со времен Толкиена самостоятельный, полноценный волшебный мир, одновременно вписывающийся в контекст мировой литературы и в современную реальность; мир с двойными корнями, наполненный символами и аллюзиями, одни из которых лежат на поверхности, а до других надо уметь докопаться. Мне кажется, начиная первую книгу о приключениях юного волшебника, Ро не предполагала, во что в результате выльется эта затея, она писала обычную детскую книгу с прозрачной моралью и традиционными характерами, но со временем вошла во вкус, и повествование стало расти вширь и вглубь. Вырос мир, усложнился сюжет… Возможно, какие-то ходы и были заготовлены Роулинг заранее, но многие последующие открытия, как мне представляется, она просто совершает «на базе» ранее безобидных простых деталей.
Молодец, она использует свои ранние тексты максимально полно, что касается развития сюжета. Если же говорить о развитии/раскрытии характеров героев, то здесь уже вопросов возникает больше.

И я возвращаюсь к идеальным прямым, о которых уже заикалась, и в данном случае слово «идеальный» - не хвалебное. В данном случае это значит, что ожидала я в историях взрослых персонажей сложных драм и нетипичных знаковых ситуаций, а на деле получила вольный пересказ примеров их «Введения в психотерапию для начинающих». Я на полном серьезе ожидала многого от рассказа о становлении Волдеморта, история же о мальчике, которого никто не любил плюс дурная наследственность была наиболее ожидаемой, поэтому я даже обиделась, что меня не удивили (то же самое относительно Снейповой любви к Лили – фанаты до выхода в свет седьмой части уже весь интернет заполонили своими подозрениями, так что новостью это не стало). Кроме того, моменты-воспоминания тогда были выбраны не самые удачные, не знаковые, и решить задачку с рассказом о прошлом Темного Лорда можно было бы иначе.

Еще больше вопросов к решению характера Снейпа. Впечатление такое, что Ро сама на протяжении всего писания романа не могла понять, как она к нему относится, и кто же он такой. Она и постфактум заявляет то, что он герой, то, что он отвратительный тип, и нет в ее словах однозначности определившегося автора. Вот и в книгах он то спасает сына своего школьного врага, то гадко выпрашивает орден у Министерства, то пашет в «Ордене» аки трудолюбивая лошадка, то покрывает мелкие пакости слизеринских бездельников. Но вот ведь какая штука, в отдельные моменты Снейп теряет убедительность, возникает ощущение, что эти отрывки написаны если не халтурно, то уж точно без вдохновения, и служат они вполне простой цели склеивания отдельных эпизодов. В них действует не герой Снейп, а кустарный слепок с его образа, плоская марионетка, и присутствие ее в тексте только вносит сумбур и дискредитирует подлинный образ, который, надо признать, получился у писательницы несколько иным, нежели задумывался изначально.
Это нестрашно, в редких случаях у художника получается воссоздать образ из своей головы с идеальной точностью, чаще всего получается нечто иное, и это иное уже не принадлежит автору, оно начинает жить своей жизнью. Ро сама не поняла, кого она создала, а, между тем, многие из поклонников утверждают, что образ Снейпа является наиболее интересным и многогранным из всех описанных в книге. Он наиболее живой и человекоподобный. И если Дамблдор обретает истинно человеческие черты только к седьмой книге, Гарри – к середине эпопеи, то Снейп жив изначально, с самой первой части.

Положив жизнь на служение памяти погибшей любви, он совершает жертву, возможно, куда более значительную, чем Гарри. Поттер, к концу всей истории уже признанный герой, отдает в жертву свою смерть и свое гипотетическое, пока эфемерное будущее. Снейп же совершает подвиг каждый день, отдавая ВСЮ настоящую, проживаемую (здесь у меня не получается обойтись без тавтологии) жизнь на оправдание того, что смерть любимой женщины, произошедшая по его вине, не была напрасной и бессмысленной, он отдает жизнь на исполнение последней воли Лили.
Ро называет его мелочным, мстительным и жестоким, он таков и есть, она сделала его таким, задумав образ. Но она говорит нас о неком слепке с ее воображения, об одной единой картинке, изначальной и статичной. Проживая же жизнь на страницах книг, Снейп меняется просто невероятно. Он проходит путь от просьбы убить ребенка ради спасения матери до совершенно искреннего негодования по поводу отведенной этому ребенку роли жертвенного ягненка (скажем мягче, чем оно написано в книге).
Он полностью оправдывает изречение Дамблдора из второй книги о том, что не важно, кем ты являешься, а важно то, кем ты хочешь стать. он проходит путь от юношеского эгоизма до взрослого великодушия и уже становится на дорогу мудрости, когда глупо и бессмысленно погибает. Вполне возможно, что его назначение на пост директора было произведено хоть и не теми людьми, зато совсем неслучайно для школы, и из Северуса со временем вышел бы второй Альбус Дамблдор.

А кто во всем виноват? Распределяющая шляпа. Именно она заслала Поттера вопреки его способностям в компанию храбрых и честных мальчиков и девочек, чем спасла его глупое детство от слизеринских подземелий и общества чистокровных задавак. И она же определила юного Снейпа в прямо противоположном направлении, ровнехонько в ласковые объятия Пожирателей смерти (очень уж мне нравится именно смешной вариант Росмэна).
А потом господин директор еще сетовал: ох, рано мы проводим распределение…

И мы выходим на трех ключевых персонажей истории: Дамблдора, Снейпа и Гарри. Именно их жизни, судьбы и характеры имеют для романа наибольшее значение, все остальные герои являются, если можно так сказать, косвенными. И даже Волдеморт – пустая картонка, набросок портрета стандартного «абсолютного злодея», он должен был стать ввиду масштабности повествования невероятной силы отрицательным персонажем, а на деле оказался рисованным под копирку психопатом со сверхценными идеями личного бессмертия и величия.
Если понимать «Гарри Поттера» в традиционном ключе сказки о борьбе добра со злом, то это, конечно, провал. Но я, подходящая ко всему со своей кривой линейкой, вижу в этом свою логику. Потому как война ведется не между добром (Орден Феникса + Поттер) и злом (Волдеморт и его армия), это было бы слишком очевидно и банально. Война идет на ничейной территории, пролегающей между тремя (война, как и любое другое сложное явление, не дихотомична, а трехмерна) сердцами, и ведут ее любовь и разум. При этом знаменитое Снейпово «discipline your mind» - это лозунг, девиз одной из борющихся сторон, а точнее, стороны, чью идеологию исповедует сама автор (и занятия окклюменцией начинают приобретать новый смысл).
Она неоднократно показывает нам, какое горе случается от излишней башковитости: незаурядный ум довел молодого Альбуса до фашистских настроений, а юного Северуса – до создания заклинаний вроде Сектумсемпры. «Что бы ни изобретали люди, у них все равно получается оружие», - сказал кто-то великий, а Роулинг повторила метафорически. Гарри же, как мы видим, умом особо не блещет. Что он умеет? Разве что снитчи ловить да Патронусов кликать, поэтому от всех мрачных глубин и оборотных сторон гениальности надежно защищен, зато любить он умеет, а главное – ценить вновь обретенную любовь.
«Мы с тобой похожи, - говорит Волдеморт, - мы с тобой выращены чужими людьми». Но он не учитывает одного: Гарри в раннем детстве получил опыт взаимной любви, а значит, надежно защищен от жестокосердия. Поэтому, по Роулинг, именно Поттер является истинно положительным героем, и даже непростительные заклятия в его исполнении звучат не ужасно, а скорее справедливо. Мальчик, защищенный любовью, мальчик – средоточие любви, и не пошло-непорочной, а прошедшей испытание через ненависть к врагам и через прощение – несомненно удавшийся Ро образ. И, опять-таки, в том, что Снейп всяческим образом пытался помешать Поттеру постигать науки, есть своя внутрироманная логика – это еще одна сторона его обязательств по сохранению чистой души Гарри (а незапланированная и прерванная косвенная учеба через старый учебник ни к чему хорошему не приводит).

Строго говоря, война ведется повсеместно, как между отдельными людьми, так и внутри каждого отдельного человека. Нам же особенно подробно показывается треугольник, срез трех поколений – для пущей наглядности и понятности. Мудрость и тонкий расчет Дамблдора против горячности и простодушия Снейпа и Гарри; самодостаточность Снейпа против филантропичности Дамблдора и Гарри; наивность и детская незамутненность души Гарри против опыта столкновения и проникновения в темные искусства Дамблдора и Снейпа – это все с одной стороны, а с другой – внутренняя борьба каждого из героев. И каждого, как выясняется в самом конце эпопеи, в той или иной степени ведет чувство вины и стремление искупить ее. Дамблдор, чья семья некогда была разрушена в том числе из-за его честолюбивых идей (хотя и честолюбие-то это было взращено исключительно на трагических событиях), всю жизнь борется с проявлениями фашизма и злоупотребления властью, искореняя эти пороки не только из собственной души (вслед за Ро я начинаю злоупотреблять этим термином), но и во всем мире. Изначально непосильная, невыполнимая задача, своей жизнью он искупил вину, но сам не может поверить в это даже после смерти.
Снейп искупает вину за смерть любимой женщины, спасая и оберегая жизнь ее сына, и тем бессмысленнее и горше выглядит ее жертва, когда он узнает, что мальчик обречен изначально, с того самого дня, как он, Северус, совершил свою самую большую ошибку. И оказывается, что опять он, только он, как ни крути, виновен в новой смерти и в невыполнении долга перед Лили. Он попал в заколдованный круг, разрубить который не в силах, и его беда в том, что он так же, как и Дамблдор, не способен сам простить себя и признать, что сделал все, что мог, сделал достаточно.
Их прощает Гарри, никогда не совершавший непростительных ошибок, чистое сердце, и, что характерно, идет к этому прощению несколько лет через сомнения, ненависть и разочарования и, простив, воскресает в свободную новую жизнь, в которой больше нет места Волдеморту – символу всего темного и злого, что только может быть в сердце. И дальнейшие действия, рассуждения – всего лишь дань необходимости закончить книгу зрелищно, излишество, потому как ни крестражи (символ духовной стагнации), ни Дары Смерти (символ пагубности абсолютной власти) уже не имеют прежней силы.

Мы только не знаем, и из эпилога это также не ясно, справился ли Гарри с чувством своей вины, появившемся в тот момент, когда он осознал, сколько людей погибло и погибнет еще ради выполнения его миссии. Это очень болезненное знание – быть в ответе за чужую гибель, и совершенно не ясно, почему же на самом деле Поттер ушел с победного пира. Чувствовал ли он себя в праве праздновать свою победу?
И была ли победа?
Очень точно написала  Кьярра, и я пришла после прочтения эпилога к тем же выводам: война не закончилась, так как ничего не изменилось в устройстве волшебного мира. Да, Волдеморт свергнут, побежден самый опасный фашист, но при этом толерантности среди колдунов не прибавилось: родители по-прежнему натравливают несознательных детишек на слизеринцев, «благородно» уступив тем бирки злодеев, хамов и хитрецов, и тем страшнее звучит шутка взрослого Рона Уизли о лишении наследства в случае попадания ребенка на опальный факультет. А чем он плох теперь, почти 20 лет спустя? Разве что тем, что волшебный мир своим пренебрежением продолжает делать Слизерин колыбелью затаенных обид и нереализованных способностей к творению добра и справедливости, которая однажды изрыгнет в мир очередного Темного Лорда. Это случится непременно, если только великий Хогвартс не обратит наконец свою хваленую любовь на самое слабое и нелюбимое дитя.
А этого, увы, не предвидится, по крайней мере, попытки внутри нового семейства Поттеров пресечь травлю младшего сына Альбуса Северуса (который непременно попадет в Слизерин, или вы еще сомневаетесь?) старшим Джеймсом-гриффиндорцем выглядят не слишком убедительными.
И ситуация многолетней давности повторится в тех же декорациях и даже именах, но при этом усугубится многократно, потому как случится между родными братьями, детьми Гарри, так отчаянно боровшегося за мир и согласие. Так если даже он упускает из виду собственных детей, что говорить о простых волшебниках, закрывающих глаза на несправедливость за границами собственных семей?

Я бы почитала новую книгу-постскриптум, но ее не будет. Новая война переместится на уровень психологии и взаимоотношений, а они не шибко хорошо выходят у Джоан. И палочки-выручалочки, канвы для обозначения опасности, Волдеморта-картонки больше нет. Нет холста для писания картины, нет отправного пункта для сюжета. Создание же нового злодея в данном случае – моветон. Книги не будет.

А жаль, я все же возлагаю большие надежды на юного Альбуса Северуса, я хочу верить, что он спасет Слизерин, что мы наконец смогли бы увидеть: каждая монета имеет две стороны, и храбрость может обернуться глупой бравадой и безрассудством, незаурядный ум – резонерством и витанием в облаках, трудолюбие – ригидностью и упрямством, а хитрость – гибким умом и… благородством (побейте меня камнями). Цена моих слов – дрогнувшая в руках Драко палочка.
И более того – у монеты есть еще и ребро. Ребро Гриффиндора – Дамблдор, Слизерина – Снейп. В единстве и противоречивости своих положительных и отрицательных качеств они великолепны и удивительно живы.
И маленькому Альбусу Северусу на роду написано, будучи приемником имен двух «углов» треугольника и сыном третьего «угла» восстановить межфакультетское равновесие и, как следствие (ведь взрослая жизнь – это следствие жизни школьной), равновесие всего магического мира.

Я и так увлеклась, поэтому дальше тезисно.

Я ненавидела Малфоев пять книг подряд. И только в шестой прониклась и восхитилась ими как семьей, изо всех сил старающейся защитить своих членов от опасностей окружающего мира. Между ними есть настоящая любовь, если воспитанный ими сын оказался неспособным на убийство, зато способным на раскаяние в собственных ошибках.

Количество бессмысленных смертей зашкаливает. Да, это война, и очень многое в ней – несправедливо. Но гибель Букли была нужна, по всей видимости, исключительно для отрезания связи Гарри с внешним миром, которая была необходима по сюжету, но в присутствие совы почти невозможна. Фред, которому не дали погибнуть с заслуженной доблестью. Люпин и Тонкс – их скашивают и вовсе между делом.

И не могу не фыркнуть по поводу скандального интервью. Кабы Ро имела понятие об упомянутом уже мною как-то транзиторном гомосексуализме, она не испытала бы необходимости делать Дамблдора геем на всю оставшуюся жизнь. А делать это вербальным дополнением к уже изданному роману – полная глупость. Все, что необходимо было сказать, надо было говорить в тексте, все, что сказано после - это уже домыслы и творение мифологии постфактум.
Шебалин, кажется, писал в своем ЖЖ, что после того, как поставлена точка, писатель становится на одну ступень с читателями и имеет с этого момента аналогичные с читательскими права на произведение.
В тексте нет прямых указаний на гей-хлопцев, а те приметы, что наковыряли умельцы (неприличная анограмма в имени Дамблдора или притянутые за уши измышления) - это сильно имхистые трактовки. Поэтому я считаю, что вправе понимать все это, как хочется лично мне, а мне хочется оставить этот фарс за скобками.