Когда я захожу в мебельные магазины, я невольно, где-то на периферии сознания начинаю ощущать подступающее отчаяние. Потому что когда я смотрю на эти бесконечные диваны, шкафы, столы, тумбочки, кресла, этажерки, полки, кровати, гардеробы, секретеры, стулья, стеллажи, я очень остро осознаю, что никогда не смогу купить мебель, которую бы хотела видеть у себя дома. Все очень просто – у меня нет дома. Я в полном смысле этого слова бездомный человек.
Я обречена на постоянные скитания по чужим квартирам с внутренностями, имплантированными им еще в 70-80-х годах, а иметь собственный дом – вовсе не мое конституционное право, скорее, это непозволительная роскошь. Можно, конечно, подвязаться на постоянное накопление денег, найти соответствующую работу, жить в неприличной экономии и собирательстве, чтобы на закате жизни приобрести себе персональную хижину из кирпича и бетона где-то в дальних районах города. Но на это же надо положить всю жизнь… Белка строит себе домик в дупле за считанные дни, лиса роет норку, птичка вьет гнездо – и вот уже в нем пищат крошечные птенчики. Проблема дома должна быть маленьким шагом в жизни, а вовсе не ее целью, но получается, что наоборот, и квартирный вопрос портит уже не одних только москвичей…
В присутствии знакомых и близких я бодрюсь, я бегу по мебельному царству, трогаю обивку на диванах и гладкие торцы книжных шкафов, и тараторю о том, что я бы купила вон тот и, может быть, этот, а еще для спальни тот, что на втором этаже, но только с «перламутровыми пуговицами». Я с преувеличенным воодушевлением говорю: «Вот когда мы купим квартиру…», - и немножко сама в это верю. А в одиночестве все намного сложнее: я стою потерянная, и страшно завидую тем, кто покупает у меня на глазах письменные столы и комоды, пусть даже подавляющее большинство из них выглядят вульгарно, безвкусно и просто уродливо. Они стоят совсем рядом. Но чтобы дотронуться до них, кажется, надо преодолеть многие километры.
И я начинаю чувствовать, как сквозь меня пролезает время. Не пролетает, не проходит, а именно пролезает: будто бы мое тело подобно забору с дырой посредине, с дырой в животе, сквозь которую время уже просунуло голову, одно плечо, руку, и почти уже готово достать второе плечо, но немного застряло. А совсем скоро оно просунет и другую руку, и грудь, и брюхо, и – с небольшим усилием – бедра, и ноги по очереди. И когда оно пролезет целиком, я упаду навзничь и глухо ударюсь затылком о дно могилы…
А пока я стою в магазине и продавец говорит мне:
- Хотите, я расскажу вам про то, какие бывают матрасы?
И я не понимаю: намекает ли он на непристойности или просто заметил пролезающее сквозь меня, оскалившееся в уродливой улыбке время и хочет из самых добрых чувств по секрету рассказать мне об оружии против него, о матрасе, как плацдарме для создания жизни.
У меня «дома», на тридцати квадратных метрах взятого взаймы рая уже некуда складывать книги.
А по улице идут люди с застрявшем в их телах временем…