Должна признаться, мне очень лениво писать про книжки. Ну, как-то нет почти ничего среди очередной порции, о чем хотелось бы взахлеб рассказать, поэтому я уже не одну неделю откладывала. Даже на лайвлибе я ставила звездочки книга очень рассеянно: вроде некоторые и симпатичны сами по себе, но почти ничего не цепляет. Попытаюсь коротенько изложить-таки мысли о прочитанных летом книжках. Кроме "Детей снеговика", конечно, про эту книжку длинно и нудно.
Глен Хиршберг "Дети снеговика"Нравственный закон над головой и звездное небо внутри насКнига, которая вышла бы отличной, если бы автор взялся за нее, накопив некоторый опыт. У Хиршберга есть все (или почти все) те редкие качества, которые делают писателя интересным, самобытным и выделяющимся: он выбирает хорошие темы, не модные, а скорее вневременные, классические, у него есть собственный стиль и, что важно, он нашел собственную тональность, развил чувствительность к специфическим образам и метафорам, которые в конечном итоге работают на создание особенного мира в романе, у него взвешенный темп повествования, здоровая дистанция с личностями героев. Но он катастрофически растерян в описании действий и эмоциональных реакций персонажей. В результате есть сюжет, есть конфликт, есть атмосфера, есть личности, но действие разваливается из-за того, что персонажи литературно незрелы, а перемены в их внутреннем мире и реакции на значимые события показаны исключительно как эмоциональные взрывы, не симметричные уровню нагнетания эмоций в данной ситуации. Герои кричат, рыдают, стучат кулаками по столу, оседают на пол и т.д. в ситуациях, возможно, не самых простых, но уж точно не критических. Эта усиленная эмоциональность стирает уникальность характеров и в итоге работает против автора. Здесь нужно работать не топорно, искать подходы, полировать детали, показывать бурю в душе не через истерику, а ювелирно, косвенно.
Показывать-то есть что. Автор берется за тему, которая никогда не может быть раскрыта до конца - момент перехода от детства к взрослой жизни и события, которые меняют человека на этом переходе, своеобразная точка невозврата. Некоторые мои коллеги пишут о практиковавшихся в более ранних обществах посвящениях и связанными с ними испытаниями, ломавшими личности детей, и о том, что приходит на смену традициям посвящений в современном обществе. Порой это как раз такие события, как в книге Хиршберга, со схожим смыслом и значением. След, который оставляют эти события, во многом формирует личность, а воспоминания, оставляемые детством, задают направление дальнейшего движения.
"Отрочество, по-моему, не имеет никакого отношения к взрослению. Скорее оно похоже на переправу через Лету. Если тебе это удастся, то все, что сохранится у тебя в памяти от детства, — это его вкус. И будет ли это вкус ада или рая, ты уже никогда и ничем не сможешь его заесть".И вот взрослый герой, достигнув возраста первого подведения итогов, возвращается в город, где жил ребенком и где произошли события, изменившие его жизнь. Он приезжает, чтобы отдать долги, прикоснуться к прошлому и поставить все на свои места и там, и в настоящем. Он возвращается в Детройт - город-призрак, заметенный снегом, скованный льдом, на улицах которого сначала пропадают, а потом находятся насмерть замерзшие дети-подростки. Некоторых читателей разочаровывает, что на серийного убийцу автор почти не обращает внимания, книга оборачивается не триллером, а притчей, в которой дьяволы живут в каждом из встреченных людей: кто-то убивает детей, кто-то пьет, кто-то впадает в депрессию, кто-то сходит с ума, кто-то совершает самоубийство, кто-то губит близкого человека, отказывая видеть, что с ним что-то не так. Перед нами, в общем-то, обычный город, как любой другой на планете, в котором все хотят казаться нормальными, но внутри у каждого жителя которого метет метель. А серийный убийца здесь - не что-то экстраординарное и неожиданное, он скорее - законная часть несовершенного мира. И главный герой возвращается в это прошлое, как в заснеженную пещеру, чтобы найти и спасти себя и погребенную в собственном безумии девочку. Конечно же, оказывается, что его представления о жизни бывших друзей не совпадают с реальностью, фантазии о геройстве разбиваются, но из соприкосновения с подлинной жизнью он делает выводы, которые помогут ему двигаться дальше, в то время как другие люди продолжают двигаться по своим траекториям и переживать свои взлеты и падения.
Все это происходит в атмосфере, которую вряд ли сможет передать кто-то кроме самого автора: это выхолощенная обыденность с изрядной долей жуткого, реликтового, довербального сюра, погребенная под снегом и наполненная тревогой. Образы и метафоры Хиршберга превращают повествование то ли в огромный холст, то ли в музей иллюзий, где все оборачивается не тем. Здесь бумажные самолетики хрустят под ногами, как сухие кузнечики, половицы скрипят, как будто кричат чайки, отражения детей в стекле вечером похожи на марионеток, а горькая улыбка создает ощущение, будто ее обладательница только что надкусила дикое яблоко. И в центре этого отчаявшегося одинокого мира стоит девочка, которая всегда была слишком странной, слишком умной, слишком ранимой - Тереза Дорети с черной лентой в волосах. В холодном Детройте она подобна зачарованной принцессе, которую однажды не смог спасти главный герой, тогда его подвиг обернулся кошмаром для всех участников и тогда ему пришлось расплачиваться за боль, страх и чувство вины десятков и сотен людей. Герой, который мнил себя рыцарем, но оказался драконом. И вот спустя 17 лет он хочет попытаться снова, но кого: принцессу или себя самого он должен спасать?...
Отзыв вышел не совсем тем, который я думала написать. На самом деле, об этой книге можно говорить очень много: поэтические метафоры разных чувств и состояний, семейные проблемы, коллективное бессознательное - автор умудрился затронуть так много тем и сюжетов, что можно писать отдельную книгу в качестве разбора.
Дальше по порядку, тут уже нет смысла пытаться расположить книги в порядке интересности.
читать дальшеВиктор Пелевин "S.N.U.F.F."
Пять раз - не пупарас! (с)
Виктор Олегович в рамках традиций пишет очередную злобную и едкую сатиру на современную действительность. Никаких загадок и ребусов, только утрированные карикатуры, только сарказм, только хардкор. Действие разворачивается в биполярном мире: с одной стороны - лапотная Россия отсталая, грязная, глупая Уркаина (от слова "урка, естественно), с другой стороны - кровавый Запад прогрессивное общество обитателей офшара (не путать с оффшором), обитающее в подвешенной над Уркаиной огромной сфере. Первые бухают и деградируют, вторые прозябают в роскоши, скуке и извращениях. Изредка вторые провоцируют первых устроить войнушку, являясь режиссерами, костюмерами, вдохновителями-организаторами, декораторами и операторами этого действа. Операторами, потому что они все это снимают на пленку и делают из этого кино, а кино у них - это своего рода религия, требующая а) натуральности б) строгой структуры: сначала дерутся, потом ебутся. Дерутся и умирают, естественно, урки-орки, а ебутся всяческие офшарские заслуженные престарелые актеры. Престарелые, это потому что у них там возраст согласия - 46 лет.
Впрочем, переживать за сексуальное здоровье тамошних граждан не стоит (а может, как раз и стоит), потому что они там, во-первых, повально ебутся подпольно, не дожидаясь климакса, а во-вторых, напридумывали кучу способов удовлетворить похоть законными способами. Например, у них есть секс-андроидши, которых можно запрограммировать на нужные характерологические черты и добиться полной имитации живой тетеньки запретного возраста. Собственно, действие романа и разворачивается вокруг такой рободевы, ее унылого владельца и юного орка, которому посчастливилось попасть в офшар на ПМЖ. Дальше все в стиле любовного романа с трагизмом и неразгаданным вопросом: является ли синтетическая душа (не пелевинский термин, но очень уж точный) эквивалентом человеческой или все же это тонкая имитация.
Кнут Гамсун "Голод. Пан. Виктория. Плоды земли"
Провинциальность и снобизм
Тут сборник с романами в количестве 4 штук. Первые три о приключениях лиц с ОБВМ в жестоком мире. Например, герой первого романа мечется по городу в поисках пропитания и работы, но не просто работы, он хочет только писать статейки, но выходит у него так себе, между тем он экзальтированно скачет, восхищается всем вокруг, обижается на более приземленных личностей и отдает единственные деньги первым встречным не из доброты и сострадания, а потому что не может удержаться от красивого жеста. Такой типичный безрукий интеллигент, который и сам страдает, и всем остальным мешает жить.
Следующие два романа - типичное дамское чтиво от писателя, который умеет больше, чем складывать слова в текст. То есть плеваться от книжки не будешь, но любовный роман, он, ёлки, и в Африке (Индии) любовный роман.
Дальше - лучше. За "Плоды земли" Гамсун как-никак Нобелевскую премию получил, и сразу становится ясно - этот роман весомее прочего. На самом деле, это жутко интересная книжка о жутко нудных вещах (как так он умудряется писать - не знаю): какой-то неведомый чувак прется в лес на опушку, что в двух днях ходу от ближайшей деревни, и начинает там окапываться и обустраиваться. Постепенно вокруг него и его скромного хозяйства начинается движуха, появляется семья, новые странные родственники и знакомства, друзья и недоброжелатели, кипит жизнь со всеми ее деревенскими законами и предрассудками. Появляются все новые и новые персонажи, у них тоже все как-то непросто, постепенно местность заселяется, появляются новые хутора и во всем этом кипят нехилые страсти, прям как в Санта-Барбаре. На удивление, это не нуднота вроде "Тихого Дона" с вымученными метафорами и скучными персонажами, а настоящий триллер со скелетами в шкафах в лесу и плетением интриг.
Правда, господин Гамсун, на мой взгляд, немного перегибает палку и лукавит. Он вроде как изображает правильную жизнь в согласии с природой и противопоставляет ее жадности и лени жителей деревни. Жадность и лень при этом он определяет через желание есть настоящую вкусняшку, манную кашу, и желание ходить каждый день в красной рубахе, т.е. какие-то нехитрые, в общем-то, мирские прихоти, вряд ли достойные такого тяжелого осуждения. А главный герой при этом совершает прорывы в своем ведении хозяйства именно потому, что периодически выменивает у жителей села вещи, которые сам не может сделать, и скот - и вроде как без цивилизации он и сам продолжал бы букашкой ковыряться, а не отстраивал бы себе гумно и лесопилку.
Ну да ладно.
Грегори Хьюз "Луна с неба"
Индиго атакуэ!
Очень милая, но насквозь подростковая книжка о брате и сестре, которые всю жизнь провели в Канаде с отцом-выходцем из настоящего индейского племени, а потом этот папа, безобидный алконавт, гениальный готовщик блинчиков и подпевальщик Синатре, внезапно умирает. И поскольку мама их умерла много лет назад, детям остается либо попасть в приют, либо разыскать своего дядю в Нью-Йорке, и они выбирают, конечно, второе, иначе и книжки бы не было.
Брат, рассказчик истории, как водится, рефлексирующий нудист. Ну, то есть он тревожится и нудит. А его младшая сестра по прозвищу Крыса, наоборот, редкостная разгильдяйка, которая со всеми находит общий язык, верит в лучшее и никогда не унывает. А еще она видит будущее, рассказывает индейские легенды, видит сущность людей и вся из себя загадочная и уникальная личность, ребенок-индиго как есть. Благодаря ей дети не только быстро добираются до Нью-Йорка, но и посещают в нем массу удивительных мест и знакомятся с самыми разными людьми, жизни которых ненароком меняют кардинальным образом. Их жизнь тоже меняется, да.
Мне скорее понравилось, хотя восклицание с обложки о том, что в эту книгу можно влюбиться - мимо кассы со мной. Влюбилась я в другую книжку, о которой будет в следующем обзоре про следующую десятку книг (типо тизер 
)
Владимир Набоков "Камера обскура"
Исследование слепоты
Как вообще можно писать отзывы на мастеров вроде Набокова? Впрочем, про Гамсуна я написала, и рука не дрогнула, поэтому поехали.
Раньше я Набокова не читала. Вот вообще. Как живут на свете люди вроде меня, представить сложно. Про писателей такого масштаба обычно думаешь: "Ну, уж этого-то я всегда успею прочитать!" А в итоге тратишь время на Вась Пупкиных и остаешься дремучей личностью.
И, надо сказать, ждала я - ах! Но не вышло. Больше всего меня разочаровал язык, как ни странно. Просто именно о Набокове всегда говорят, что он ювелир от словесности, мастер каких мало, что ткет текст как редкостная кружевница, и я, наверное, напридумывала себе, как должен выглядеть "типичный набоковский текст". Собственно, как я люблю, как льются слова у латиноамериканцев, как пенятся у французов, а Володька - он же русский перец, которого приютила Америка, поэтому он рубит слова, как колбасу на бутерброды, и об его текст спотыкаешься на каждой строчке, летишь кубарем по лестнице и краем глаза замечаешь всю дрянь, которую автор выворачивает из душ своих героев. Он их не любит. Всегда печально и брезгливо одновременно читать роман, автор которого не любит своих героев.
На обложке написано про то, что это роман о духовной и физической слепоте. Можно сказать, что это исчерпывающая характеристика: главный герой во второй половине жизни внезапно хочет вкусить запретных радостей и в страсти к вульгарной и глупой, но несчастной девице совсем теряет чувство реальности, бросает семью, стремится во всем угодить новой возлюбленной, а желания ее в силу душевной искалеченности причудливы, экстравагантны и губительны. Все заканчивается таким гротеском и жутью, что лучше уж криминальные новости посмотреть, чем представить такое в реальной жизни.
Мэри Энн Шеффер и Энни Берроуз "Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков"
Ванильненько о Второй мировой
Это книжка, с которой меня наебали. Конкретно, сделал это небезызвестный Костя из 28-го/Диккенса. Он сказал, что не надо смотреть на дурацкую обложку, что это очень интересный и красивый роман о клубе читателей и их переписке. Иногда мне кажется, что Костя способен нахваливать за увлекательности и красоту языка даже телефонный справочник и Конституцию РФ. Стоит ли говорить, что я много ждала от этой книжки и мало получила.
Роман написан в эпистолярном жанре (и, да, стиль письменной речи у многочисленных участников переписки абсолютно одинаков. как? роман писали в соавторстве, уж могли бы поделить монологи и разнообразить хотя бы до двух вариаций), а сюжет у него не сложный: главная героиня, экзальтированная писательница-книгочейка, получает письмо от заводчика свиней с маленького острова, и оказывается, что он купил когда-то принадлежавшую ей книгу с адресом бывшей хозяйки под обложкой, а теперь решил пообщаться. Постепенно к переписке подключаются другие жители острова, они рассказывают не только про книги и впечатления о них, но и про свою жизнь, про то, что происходило на острове во Вторую мировую войну. Тут, конечно, непросвещенный читатель может ужаснуться, но, увы, опыт российского читателя, которому с юных лет постоянно рассказывали о Блокаде в школе, а в Петербурге еще и дома бабушки-прабабушки, про концентрационные лагеря, про жизнь в оккупации, голод, холод и зверства, дает такую прививку, что барышням Шеффер и Берроуз не стоит и пытаться шокировать русскоязычную аудиторию. К счастью, в книге есть место доброму-вечному, вере в будущее, в изначальную доброту людей, в ежедневные обыденные подвиги и возможности находить прекрасное повсюду.
Первая половина книги неплоха. Вторая же перечеркивает все и превращает роман в сопли-сахар-сироп с отчетливой ванильной нотой. Надо же так слить книжку! Героиня приезжает на остров, и с ее приездом начинается что-то феерически-недостоверное, зато "миленькое" и "как она прекрасна и духовна". Дочитываешь уже, закатывая глаза. Костя был не прав, обложка тут очень в тему.
Орхан Памук "Музей невинности"
Пособие по препарированию чувств
Да что ж такое, дружище Орхан меня тоже наебал!
Памука ругают за то, что он якобы извращенски пишет о любви, мол, откуда эти мотивы инцеста и что это за нездоровая страсть к непонятным тетенькам, о которой не поймешь, то ли она эротическая, то ли платоническая, то ли выдуманная, то ли фетишистская. Мне, наоборот, нравится, как Памук пишет о любви: как о движущей силе жизни и неведомом насекомом одновременно. И если я нахожу в его прозе что-то понятное лично мне и вписывающееся в мою картину мира, то это только мое дело. В целом же его тексты нельзя воспринимать оторванными от культурного контекста, только тогда станет понятно, откуда фетишизм, откуда влюбленность в фантазии и почему образы женщин в его романах такие расплывчатые и призрачные. Тут, конечно, виноваты традиции турецкой культуры и огромная разветвленная система жестких табу, раскалывающая мир на мужскую и женскую половину и ставящая КПП на все связующие их мосты.
Об этом и роман "Музей невинности", дотошный, скрупулезный в описаниях чувств, нудный, подробный. Малейшие оттенки эмоций в нем названы, описаны, раскрыты и наделены смыслом и их местом в духовной жизни главного героя. Он как хирург, как анатом расчленяет свою любовь и исследует ее на протяжении всего существования: как она зародилась, как развивалась, какие трудности прошла. Автор собирает впечатления, как герой романа собирает вещи, которых касалась или которыми пользовалась его возлюбленная, а также те, что напоминают ему о ней. И удивительно, что кроме героя мы отчетливо не видим никого другого, на протяжении шестисот страниц он, по сути, ничего не сообщает о любимой женщине, хотя пишет исключительно о ней. Только изредка и косвенным образом мы можем сделать какие-то заключения о ее личности, характере, желаниях и тревогах. И это и есть отражение правил жизни традиционного общества, верность которому Турция сохранила до конца 20 века, времени, когда происходит действие романа. Да, вот так там жили, получая информацию о другом человеке из собственных чувств и представлений да из образов вещей. Это не герой больной, это общество больное.
Почему же мне не понравилось - потому что я ожидала действия, книг, легенд, жизни города, отражении эпох друг в друге и героев в эпохах, напряжения внутренней жизни и поэмы повседневности, чтобы все в лучших традициях "Красного" и "Черной книги". А получилось вяло, нудно, и все, что есть хорошего, растворяется в атмосфере бездействия и праздности.
Джоди Пиколт "Ангел для сестры"
Немного семейных разборок и дележ почек
Хотела написать редкостно разгромный отзыв, но со временем впечатления сгладились. Сюжет и так известен почти всем: есть семья с дочерью, болеющей лейкемией, для которой родители решают родить сестру-донора про запас, а потом сестра вырастает и бунтует. Я ждала судебный триллер, но суда там нет как такового, есть размазывание каши по тарелке и сопли в сиропе.
Есть мама-ебанатка, и я очень сомневаюсь, что крыша у нее поехала из-за болезни дочери, скорее это ее врожденная черта, она всеми командует, подчиняет жизнь семьи потребностям больной дочери (иногда мнимым потребностям, которые возникают в воображении мамы) и изредка проявляет себя как мудрый и чуткий родитель, хотя эти моменты написаны так искусственно, что будто бы на фоне маячит Станиславский с табличкой: "Не верю!". Есть папа, такой прям бравый герой, непоколебимый, с широкой душой и добрым сердцем, который всех мирит и успокаивает. Есть старший брат, который делает все, чтобы его заметили, как правило, незаконное. Есть больная сестра, которой приходится быть веселой и смешливой для сохранения мужества. И есть младшая сестра, которую все характеризуют как особенного ребенка, то есть в смысле мудрости и взрослости не по годам, но сюжетно это ничем не подкреплено. есть еще адвокат, к которому обращается здоровая дочь и бывшая/будущая возлюбленная этого адвоката. Любовная линия между ними в этой книге выглядит как заплатка из Барбары Картленд и существует как-то отдельно, самостоятельно от романа, но, видимо, без любовной истории такие книги хуже продаются.
Стивен Кинг "Страна радости"
Аттракционы, маньяки, девственники, ясновидящие и все дела
Кинг - опытный чувак и, кажется, методом проб и ошибок разработал лекала не идеальных, но крепких композиций и конструкций сюжетов. В "Стране радости" добротный традиционный набор из протагониста, юноши, который хочет определиться в жизни и залечить раны после расставания с девушкой; новой самобытной среды, в которую он попадает, то есть парка аттракционов с его правилами и устоями; спутников главного героя, которые попадаются ему в нужные моменты и помогают взрослеть; всяческих обрядов посвящений; столкновения с потусторонним; победы над чудовищем и вступления в самостоятельную жизнь. Крепкий сюжет, который по своей сути - сказка, переложенная на современные образы.
Непритязательная, но отлично подходящая для летнего чтения сказка, в которой главный герой попадает в новый мир, адаптируется к нему, сталкивается с удивительным и необъяснимым, сам оборачивается зверем (символически, но сам факт!), совершает подвиги, получает за это бонусы. События дублируются и отражаются друг в друге: настоящие и фальшивые. Атмосфера карнавала и его закулисья передана так, что в нее веришь. И в целом все ОК. Не настолько, чтобы впечатлить на всю жизнь, но лучше, чем я ожидала.
Джулиан Барнс "Метроленд"
Протестуй, не протестуй - все равно получишь хуй!
Роман об английском раздолбае с ТДО, имеющий трехчастную структуру. Сначала мы видим его подростком, который шляется с другом по улицам Лондона, "эпатируя" (их термин) обывателей, слушает классическую музыку, пытается описать свои чувства, выводит философские теории, а еще боится быть изнасилованным педофилом в метро и думает о девицах - обычный быт не только лондонского подростка середины прошлого века, но и любого другого подростка во веки веков. Собственно, за искренность и безыскусность описаний подросткового бытия я и налепила кучу звездочек на лайвлибе. Дальше проходят годы, и мы видим героя уже юношей в Париже, где он вместо науки и искусства окунается в построение отношений и что-то у него выходит, а что-то нет. В финальной же части герой предстает нам снова жителем лондонского пригорода, к которому теперь питает нежные чувства, он женат и с ребенком, работает в издательстве, размышляет о супружеской верности и том, правильно ли он живет. Делает вывод, что ему по кайфу, а его бывший друг тем временем все бунтует и демонстрирует уже слегка подпортившегося внутреннего подростка.
Данилкин написал, что в этой книге дается одно из лучших описаний семейного счастья. А мне кажется, ничего особенного, в "Вине из одуванчиков" лучше. Да даже в книжке про Цацики в разы лучше. А тут скорее одно из лучших описаний смысла и прелестей мещанского существования ("Я тебе разок изменила, но оказалось, что это так, ничего особенного"), в тихой гавани ведь тоже есть своя красота и у нее точно есть свои преимущества.
Вообще же, книга очень странная тем, что почти целиком написана как вступление, действие вроде и идет, но создается полное впечатление, что автор просто вводит читателя в курс дела, чтобы тот потом не запутался. А само действие начинается только в самом конце, как впрочем и настоящая осмысленная жизнь главного героя.
Вот, получилось даже умеренно развернуто
-
-
10.09.2014 в 11:52"Подвиг" и "Другие берега" - вот... одна сплошная любовь (ну или как вариант: вся любовь осталась в прошлом - т.к. это воплощённая ностальгия и красота детства: мама в зелёном плаще с полной корзиной грибов, Нордэксперсс, огромный карандаш в витрине, болезнь, "гремящий вдали Морской Исаакий" - я специально ходила смотреть с того ракурса
-
-
10.09.2014 в 22:45Попробую "Другие берега", наверное, но не сейчас.
-
-
11.09.2014 в 06:16