"Когда ты начинаешь всматриваться в бездну, у тебя чай остывает" (с)
Мы познакомились в первый же день нашего появления в общежитиях.
Был безоблачный августовский день, сквозь огромные окна холлов наших будущих квартир на крашеный дощатый пол падали лучи солнца. А мы с Ёлкой (хотя тогда она Ёлкой еще не была) пытались затащить свои неподъемные сумки на четвертый этаж второго общежития. История нашего пути в обитель знаний сама по себе достойна отдельного поста, тэгом которого вполне могло бы стать словосочетание «седьмой круг ада» или «отдельно взятый случай, когда жизнь – дерьмо», но сейчас речь о другом.
Итак, мы доползли до дверей определенных нам комнат, по пути обратив внимание на подростка, бродившего по этажу. Коротко стриженый, небрежно одетый, мальчишеские манеры: «Чей-то братишка», - мимоходом подумала я.
А потом этот «братишка» пришел к нам знакомиться:
- Люба, - представился он.
И тогда я поняла, что это – девушка…
До изучения общей-частной психопатологий оставалось два года, но уже тогда, на первом курсе, нам вполне хватало скудных знаний, помноженных на не менее скудную интуицию, чтобы уловить в поведении Любы признаки неадекватности. Во-первых, Люба одевалась, как мальчик. Во-вторых Люба вела себя, как мальчик. В-третьих, Любе нравились девочки. В-четвертых, Люба очень много рассказывала о себе и своих представлениях о жизни такого, что было похоже на правду весьма отдаленно. В-пятых, она была невероятно сильная, зараза. В-шестых… но лучше по-порядку.
С первых же дней Люба решила, что я вполне могу подходить на роль ее близкого друга. На парах, которые проводили для нашего многочисленного курса в самой большой аудитории корпуса, она садилась рядом со мной за первую парту и в унисон с преподавателем начинала грузить меня своими философскими бреднями. Периодически – то ли оттого, что понимала, ее слова не производят на меня сильного впечатления, то ли пытаясь усилить эффект – она доставала свою тетрадку в полиэтиленовой обложке и начинала рисовать на линованных страничках всяких дядек и демонов.
Она как раз пыхтела мне что-то про Врубеля, когда на нас обратила свой суровый взгляд не терпевшая разговоров во время лекций Светлана Сергеевна Миняйло – ум, честь и совесть всего университета. Сначала она чуть не выгнала нас обеих, но потом ограничилась внушением Любе. Я сидела и злилась. Я всегда терпеть не могла, когда мне влетало за кого-то.
Но Любу не останавливало ничего, она совершенно спокойно выносила и молчание собеседника, и колкости в ее адрес, и откровенно ненавидящие взгляды. Терпение ли ее было безгранично или же она умело маскировала свои чувства - никто понять не мог. В любом случае измором она брала какую угодно крепость.
Но, надо заметить, мне еще повезло. Потому как быть возведенным в ранг друзей – сущий пустяк по сравнению с возведением в ранг возлюбленной. А чести этой первой удостоилась Юлька. В ее сторону Люба совершала поползновения, но, к счастью, это длилось недолго.
А потом пришла очередь другой моей соседки по комнате – Аньки. А Анютка у нас оказалась куда более сговорчивой.
Вся ее личная жизнь в крайне скудных, но не терявших красочности фразах выносилась Анькой на публичное девичье обсуждение, как на аукцион, при этом рассказы были настолько подробны и визуально представляемы, что впечатление производили невероятное. Я не исключаю, что Анька чуть привирала, но это уже было не важно, она лепила желаемый образ себя в глазах новых людей, это была отличная возможность повернуть судьбу нужной частью тела и никакие перегибания палки ее не страшили. Люба ее тоже не страшила. Более того, Люба была ей любопытна.
Поэтому вечера, перетекавшие в ночь, когда девочка-мальчик, восседая на полу в центре нашей комнаты и вещая свои пространные сказания, выгонялась Анькиным веским:
- Люба, ты спать хочешь?
- Ну да…
- Так ИДИ СПАТЬ!
сменились вечерами хихиканья и заигрываний. Анька намекала, но настолько туманно и невнятно, что объяснить это можно было как угодно, Люба заводилась и звала новое пухленькое (а своей любовью к толстеньким девочкам она к окончанию первого курса была известна на все общежитие) увлечение к себе в комнату делать ей массаж. Анька мялась для приличия, но спустя несколько минут не выдерживала и покидала комнату на н-ное количество времени, исчезая за дверью Любиной комнаты. Потом полуголая и довольная Аня прибегала обратно и возмущенно заявляла, что Люба к ней приставала.
Но на большее нашей драгоценной соседки не хватало. Анька оказалась трусовата…
А потом Люба влюбилась в нашу кураторшу.
Ирина Борисовна была женщина активная и веселая. Она читала нам высшую математику, которую понимала чуть лучше нас, называла наш курс баранами и еще одной цитатой из «Алисы в стране чудес», танцевала на лестничных площадках, рассказывала анекдоты и втихаря была к нам привязана.
В то время у нас были чрезвычайно социально активные выпускники, они устраивали праздники, писали стенгазеты, и Люба вполне так осторожно влилась в поток. В какой-то момент на стене у деканата появилась еще один ватман, озаглавленный «Киник» и помимо всего прочего содержащий два ценных материала: шутку про Лену Шарикову и интервью с «Бориской». На самом деле ничего особо выдающегося в интервью не было, но сам факт его появления не остался незамеченным.
В один из последующих вечеров Люба, как обычно, сидела у нас в комнате и рассказывала про свою мифоподобную любовь к некому человеку, про трагичность и обреченность своих чувств, особенно напирая на словосочетание «этот человек». Анька скептично:
- Надеюсь, это не женщина.
Люба утвердительно:
- Конечно, женщина.
Потом на одной из лекций мы окончательно утвердились в своих подозрениях, когда Люба только открыла рот, желая спросить о чем-то Бориску, а та отреагировала измученно-протестующим:
- Нет, Люба, нет!
…Рассказ рискует быть нескончаемым, и прекратить его придется усилием воли. Итак, кульминация…
Как-то Люба уехала в город. В общежитии оставалась ее соседка по комнате, мягкотелая Настя. Мы нанесли ей визит и в процессе разговора нам пришла гениальная мысль поискать в Любиной тумбочке ту самую тетрадку в полиэтилене. Настя поупиралась, апеллируя к нашей совести, но совести на тот момент в нас было меньше, чем любопытства, поэтому тетрадь мы все-таки достали.
В ней не было почти ничего интересного: рисунки, цитаты, разный бред. Но было все же кое-что, достойное нашего внимания. Несколько фотографий, на которых в аналогичной общежитской комнате Люба была запечатлена с незнакомой девушкой лежащими на кровати. Они то обнимались, то держали свечки, а на одной фотографии девушка была обнажена по пояс, а на обороте чужим почерком было написано что-то вроде «да что ты, что ты, что ты…»
Постепенно интерес Любы к нашей компании иссяк, она передислоцировалась в другие квартиры и уже атаковала пухленькую Таню…
Однажды утром я чистила зубы в нашем санузле. К соседней раковине подошла Люба, мы перебросились парой слов. А потом она задумалась на несколько секунд и сказала мне следующее:
- Я очень люблю играть роли...
Закончился первый курс. Люба ушла из университета.
Играть свои роли другой публике…
Был безоблачный августовский день, сквозь огромные окна холлов наших будущих квартир на крашеный дощатый пол падали лучи солнца. А мы с Ёлкой (хотя тогда она Ёлкой еще не была) пытались затащить свои неподъемные сумки на четвертый этаж второго общежития. История нашего пути в обитель знаний сама по себе достойна отдельного поста, тэгом которого вполне могло бы стать словосочетание «седьмой круг ада» или «отдельно взятый случай, когда жизнь – дерьмо», но сейчас речь о другом.
Итак, мы доползли до дверей определенных нам комнат, по пути обратив внимание на подростка, бродившего по этажу. Коротко стриженый, небрежно одетый, мальчишеские манеры: «Чей-то братишка», - мимоходом подумала я.
А потом этот «братишка» пришел к нам знакомиться:
- Люба, - представился он.
И тогда я поняла, что это – девушка…
До изучения общей-частной психопатологий оставалось два года, но уже тогда, на первом курсе, нам вполне хватало скудных знаний, помноженных на не менее скудную интуицию, чтобы уловить в поведении Любы признаки неадекватности. Во-первых, Люба одевалась, как мальчик. Во-вторых Люба вела себя, как мальчик. В-третьих, Любе нравились девочки. В-четвертых, Люба очень много рассказывала о себе и своих представлениях о жизни такого, что было похоже на правду весьма отдаленно. В-пятых, она была невероятно сильная, зараза. В-шестых… но лучше по-порядку.
С первых же дней Люба решила, что я вполне могу подходить на роль ее близкого друга. На парах, которые проводили для нашего многочисленного курса в самой большой аудитории корпуса, она садилась рядом со мной за первую парту и в унисон с преподавателем начинала грузить меня своими философскими бреднями. Периодически – то ли оттого, что понимала, ее слова не производят на меня сильного впечатления, то ли пытаясь усилить эффект – она доставала свою тетрадку в полиэтиленовой обложке и начинала рисовать на линованных страничках всяких дядек и демонов.
Она как раз пыхтела мне что-то про Врубеля, когда на нас обратила свой суровый взгляд не терпевшая разговоров во время лекций Светлана Сергеевна Миняйло – ум, честь и совесть всего университета. Сначала она чуть не выгнала нас обеих, но потом ограничилась внушением Любе. Я сидела и злилась. Я всегда терпеть не могла, когда мне влетало за кого-то.
Но Любу не останавливало ничего, она совершенно спокойно выносила и молчание собеседника, и колкости в ее адрес, и откровенно ненавидящие взгляды. Терпение ли ее было безгранично или же она умело маскировала свои чувства - никто понять не мог. В любом случае измором она брала какую угодно крепость.
Но, надо заметить, мне еще повезло. Потому как быть возведенным в ранг друзей – сущий пустяк по сравнению с возведением в ранг возлюбленной. А чести этой первой удостоилась Юлька. В ее сторону Люба совершала поползновения, но, к счастью, это длилось недолго.
А потом пришла очередь другой моей соседки по комнате – Аньки. А Анютка у нас оказалась куда более сговорчивой.
Вся ее личная жизнь в крайне скудных, но не терявших красочности фразах выносилась Анькой на публичное девичье обсуждение, как на аукцион, при этом рассказы были настолько подробны и визуально представляемы, что впечатление производили невероятное. Я не исключаю, что Анька чуть привирала, но это уже было не важно, она лепила желаемый образ себя в глазах новых людей, это была отличная возможность повернуть судьбу нужной частью тела и никакие перегибания палки ее не страшили. Люба ее тоже не страшила. Более того, Люба была ей любопытна.
Поэтому вечера, перетекавшие в ночь, когда девочка-мальчик, восседая на полу в центре нашей комнаты и вещая свои пространные сказания, выгонялась Анькиным веским:
- Люба, ты спать хочешь?
- Ну да…
- Так ИДИ СПАТЬ!
сменились вечерами хихиканья и заигрываний. Анька намекала, но настолько туманно и невнятно, что объяснить это можно было как угодно, Люба заводилась и звала новое пухленькое (а своей любовью к толстеньким девочкам она к окончанию первого курса была известна на все общежитие) увлечение к себе в комнату делать ей массаж. Анька мялась для приличия, но спустя несколько минут не выдерживала и покидала комнату на н-ное количество времени, исчезая за дверью Любиной комнаты. Потом полуголая и довольная Аня прибегала обратно и возмущенно заявляла, что Люба к ней приставала.
Но на большее нашей драгоценной соседки не хватало. Анька оказалась трусовата…
А потом Люба влюбилась в нашу кураторшу.
Ирина Борисовна была женщина активная и веселая. Она читала нам высшую математику, которую понимала чуть лучше нас, называла наш курс баранами и еще одной цитатой из «Алисы в стране чудес», танцевала на лестничных площадках, рассказывала анекдоты и втихаря была к нам привязана.
В то время у нас были чрезвычайно социально активные выпускники, они устраивали праздники, писали стенгазеты, и Люба вполне так осторожно влилась в поток. В какой-то момент на стене у деканата появилась еще один ватман, озаглавленный «Киник» и помимо всего прочего содержащий два ценных материала: шутку про Лену Шарикову и интервью с «Бориской». На самом деле ничего особо выдающегося в интервью не было, но сам факт его появления не остался незамеченным.
В один из последующих вечеров Люба, как обычно, сидела у нас в комнате и рассказывала про свою мифоподобную любовь к некому человеку, про трагичность и обреченность своих чувств, особенно напирая на словосочетание «этот человек». Анька скептично:
- Надеюсь, это не женщина.
Люба утвердительно:
- Конечно, женщина.
Потом на одной из лекций мы окончательно утвердились в своих подозрениях, когда Люба только открыла рот, желая спросить о чем-то Бориску, а та отреагировала измученно-протестующим:
- Нет, Люба, нет!
…Рассказ рискует быть нескончаемым, и прекратить его придется усилием воли. Итак, кульминация…
Как-то Люба уехала в город. В общежитии оставалась ее соседка по комнате, мягкотелая Настя. Мы нанесли ей визит и в процессе разговора нам пришла гениальная мысль поискать в Любиной тумбочке ту самую тетрадку в полиэтилене. Настя поупиралась, апеллируя к нашей совести, но совести на тот момент в нас было меньше, чем любопытства, поэтому тетрадь мы все-таки достали.
В ней не было почти ничего интересного: рисунки, цитаты, разный бред. Но было все же кое-что, достойное нашего внимания. Несколько фотографий, на которых в аналогичной общежитской комнате Люба была запечатлена с незнакомой девушкой лежащими на кровати. Они то обнимались, то держали свечки, а на одной фотографии девушка была обнажена по пояс, а на обороте чужим почерком было написано что-то вроде «да что ты, что ты, что ты…»
Постепенно интерес Любы к нашей компании иссяк, она передислоцировалась в другие квартиры и уже атаковала пухленькую Таню…
Однажды утром я чистила зубы в нашем санузле. К соседней раковине подошла Люба, мы перебросились парой слов. А потом она задумалась на несколько секунд и сказала мне следующее:
- Я очень люблю играть роли...
Закончился первый курс. Люба ушла из университета.
Играть свои роли другой публике…
-
-
21.05.2007 в 22:57-
-
21.05.2007 в 23:01спасибо)
кстати, тут моя Юлька сегодня зарегилась наконец-то. скоро разберется со всеми правилами-возможностями...
...и мы с дядей Федором в два раза больше сена для моей коровки заготовим)))
-
-
21.05.2007 в 23:14Я думаю, почти все в этой жизни играют роли. Просто у большинства они естесственнее, ближе к реальности. К такому эпатажу не все способны.
-
-
21.05.2007 в 23:35..а у тебя так хорошо получается писать про них..
а рассказать бы смогла? В пустынной полутемной кофейни, или в парке на траве, или дома за чаем при свечах - сидеть и рассказывать кому-то про всё это, а?
-
-
22.05.2007 в 00:45зачитаться можно
-
-
22.05.2007 в 01:06ну да. в ее случае был явный перебор)
*Джу в фиолетовой ночнушке и разноцветных носках*
так я и рассказываю)
достала всех уже своими рассказами, наверное) приходится, как и Любе, искать новую публику. и я нахожу ее в интернете.
вот отсканирую летние фото из прошлого века, будут еще и рассказы про мои дачные приключения. с картинками)
пластелиновая
я и хотела писать мемуары. но потом подумала, что пока еще не такая я старая и сделала выбор в пользу сетевого дневника. сколько было бы читателей у моей книги? сотня знакомых человек? а так в мой дайр так или иначе заглянуло полторы тысячи человек)
-
-
22.05.2007 в 06:08тоже верно.)
-
-
22.05.2007 в 09:30ы... я а все время думаю, о чем с людьми болтать, как их развлекать - траблема у меня такая, да..
И вот, читая тебя, подумалось, что если бя рядом жили, даже не страшно общаться - я бы слушала, ага*)
-
-
22.05.2007 в 09:57это точно. Переиграла девушка) Мне интересно... такая чрезмерная склонность к эпатированию публики...она находится в пределах нормы или уже говорит о неадекватности?
-
-
22.05.2007 в 11:33Вообще, вся наша жизнь - игра.
Просто кто-то уходит в актёрское искусство с головой и уже не может остановиться, пробует всё новые и новые роли, интерпретирует общий сценарий, подгоняя под себя...
-
-
22.05.2007 в 14:03есть хорошая книга
точнее 3 + 1 = 4
у Марии Грипе про Теней
и есть там девушка Каролина - влюблена в неё безмерно, хотя-хотя...
Ежель не читала, а будет такая возможность - очень даже советую
Вообще этого автора советую
-
-
22.05.2007 в 14:39-
-
22.05.2007 в 17:50в данном случае - да.
как минимум, акцентуация характера со всеми предпосылками к личностному рассктойству, а максимум определить уже сложнее. правда, акцентауация - далеко не всегда зло, иногда она может быть даже сильной стороной.
в пользу этого предположения свидетельствует еще один факт. я случайно обнаружила, что сейчас Люба работает в книжном магазине на пересечении 5й Красноармейской и Московского и рассказала своим. Анька, естественно, ее навестила. по ее словам, Люба стала сдержанней.
Скотч
был бы человек хороший, а диагноз найдется)
*Джу в фиолетовой ночнушке и разноцветных носках*
спасибо, посмотрю в инетных магазинах
Маджента
спасибо. ты хвалишь меня с завидной другим периодичностью)
-
-
22.05.2007 в 17:55Джу, а с какой начинать-то? мне что-то непонятно...
-
-
22.05.2007 в 21:02Тень на каменной скамейке
-
-
29.05.2007 в 20:00-
-
29.05.2007 в 20:04я уже кой-кому писала - сейчас Люба работает в книжном магазине на пересечении 5й Красноармейской и Московского
можешь рискнуть)
-
-
29.05.2007 в 20:12я её видела, значит.. это ж мой любимый магазин
-
-
29.05.2007 в 20:20мир резиновый: вмещает уйму народу, но при этом жмет невыносимо
-
-
29.05.2007 в 20:26да уж.
а как она выглядит сейчас?
-
-
29.05.2007 в 20:37невысокая, светлые волосы, короткая стрижка
-
-
29.05.2007 в 20:38агааа.. на кассе, наверное.
я у неё книжки пробивала. милая девушка)
-
-
29.05.2007 в 20:44ага, если общаться понемногу)
просто иногда она бывает невероятно душной
-
-
29.05.2007 в 20:50а вы общаетесь теперь?
кстати, вконтакте, случаем, её нет?
-
-
29.05.2007 в 20:55нет, не общаемся) я, когда ее увидела, испугалась и ретировалась очень поспешно.
потом рассказала сокурсницам, гда можно найти Любу, и Анька, естественно поехала, а кто бы мог подумать по-другому?
Юльча шепчет мне: "Я думаю, она до сих пор хочет с ней переспать"
с Аньки станется)
может, она замуж вышла? под известной мне фамилией ее вконтакте нет, только что посмотрела
-
-
29.05.2007 в 21:01лесбиянка - замуж?
может быть, её просто нет там
-
-
29.05.2007 в 21:03с нее станется
- Я очень люблю играть роли...
-
-
29.05.2007 в 21:05хм, хм
спорно..
-
-
30.05.2007 в 18:12подростковый (а по принятой в отечественной психиатрии периодизации подростковый возраст длится до 25 лет) транзиторный гомосексуализм на то и транзиторный, чтобы проходить бесследно
насколько я поняла с Анькиных слов, у Любаши все сейчас в по-традиционному порядке.
она, конечно, перегибала палку в свои семнадцать, но в двадцать четыре прибавляется если не ума, то лени.
-
-
03.06.2007 в 14:06