"Когда ты начинаешь всматриваться в бездну, у тебя чай остывает" (с)
У меня отключился инет, а писать посты без него как-то тоскливо. То есть я понимаю, что это никак не связано, что можно, напротив, сидеть и спокойно кропать абзацы очередной записи с тем, чтобы опубликовать ее на следующий день, но все равно – настроение уже не то. И все же я попробую…
На днях я слушала радио, и там как-то подозрительно часто гоняли песню про Зенит. И вообще, все в последнее время говорят только про Зенит. И я тогда не удержалась и спросила мужа:
- Слушай, а Зенит сейчас на каком месте?
- На первом, - сказал он, - Зенит – чемпион!
Он всегда издевается и говорит это.
- Блин! А на самом деле?
- Да на самом деле. Они вчера выиграли.
- Как?!...
Без шума, без пыли. И я подумала: да как же так? Во всегородском поклонении сине-бело-голубым раньше был определенный почти неуловимый шарм веры в аутсайдера. Необъяснимой, безапелляционной, преданной веры. А что теперь? Не будет больше шарфиков с цифрой 1984, отсылающей в год, когда мне было… короче, отсылает в год. Не будет хорошей мины при плохой игре и явных нелепых преувеличений степени заслуг любимой команды в оправданиях перед «ненашими», не будет горечи и дрожи в голосах за кружкой пива после очередного проигрыша и прочих забавных мужских ритуалов. То есть быть-то они будут, но в контексте недавней победы они уже не будут такими милыми и характерными.
Мне кажется, что это предел. Что это как свадьба в многосерийной мексиканской мелодраме, и после этой долгожданной победы единственно верным решением было бы просто взять и распустить команду. Очень был бы красивый жест и самая правильная точка, но кто меня спрашивает…
И кому интересно вообще, что футбол меня на самом деле жутко утомляет. Или раздражает – это по ситуации.
И я вот решила, что мне непременно нужна ее книга, тем более, что Житинский так настойчиво зазывал в магазинчик Геликона. Я вышла с работы и села на 62-ю маршрутку. Было холодно и пасмурно, я растирала пальцы и думала о том, что у нас в Городе есть четыре времени года: весна-осень, пекло или лето? (по ситуации), осень-весна и сумерки. И в наступающих сумерках мне как-то особенно тоскливо, особенно в момент, когда маршрутка выруливает в сторону Маринки и Площади Труда, и я вижу урывком Новую Голландию.
По осени я как-то шла мимо нее, смотрела на оставшиеся две стены с потемневшими от времени кирпичами, на знаменитую арку и на образовавшийся на месте главной городской тайны пустырь и думала, что никакая гаспромовская башня уже не покроет масштабы подобного невообразимого варварства. Новая Голландия была великолепна в своей давящей немоте, недосказанности и суровой лаконичности, а теперь вместо нее мы получим еще одну площадку для вялотекущих игр размалеванных паяцев.
Я шла, слышала гастарбайтеровские невнятные выкрики и глухой звук падающего кирпича и представляла себе этот остров нашей общей инфантой, которую все любили, говорили о ней с придыханием, восхищались ее чистотой, но никто никогда ее не видел, и вдруг ее схватили и бросили развлечения ради пьяным матросам, и каждый желающий может теперь прийти и поглазеть на нее, обнаженную и испуганную. Это все неправильно, а камни летят и летят. Через осень в зиму, и пыль попадает в глаза, выбивая слезу.
И в это время я как раз приезжаю на Васильевский остров. Он прекрасен, а воспетая Бродским, а вслед за ним и Сашей Васильевым, жаба в манжетах – это уже не про василеостровскую честь, это всего лишь наша случайная мачеха из Смольного, брезгующая сказать «здравствуйте» женщинам, ежедневно моющим ей полы.
И знаете что? Я совершенно не знаю Васильевского острова, я бываю там очень редко и всегда тороплюсь, не успевая толком рассмотреть его влажные глухие аллеи, немые подворотни и тихие ленивые улицы. Я всегда теряюсь в лаконичной геометрии линий и проспектов, нарезая свой путь не кругами, конечно, а какими-то замысловатыми зигзагами.
Вот и в тот день я шла, шла, и было холодно, и лужицы в тоненьких корках льда, мерзли руки, ветер вползал, врывался запазуху. Мне навстречу попалась девушка в черном пальто до пят с книгой Али, и я подумала: ну бывает же такое, а через минуту нырнула в подвальчик Геликона.
Там тесно и книжки по полкам, и как в импровизированном туалете посреди поля – прозаики направо, поэты налево. Продавец за компьютером курила, а я листала бесчисленные книги и вместо одной, набрала целых пять, а потом у меня закончились деньги. Зато теперь у меня на полке стоит не только Изюбрь, но еще и Ася Анистратенко (правда без Пеппилотты, что огорчает), Яшка Казанова (которую еще недавно я почти не читала и как-то не совсем воспринимала), еще одна Ольга Родионова и заодно Машенька Протасова, но эта – авансом, потому что девочка еще не расписалась в полную силу.
Так что, скорее всего, в скором будущем я буду много цитировать и кормить вас стихами.
А магазинчик на 1-й линии В.О., 28 сдаю с потрохами – мне там очень понравилось: недорого, тихо, накурено, хотя я сигаретный дым не очень люблю, но там он создает атмосферу. Я бы хотела работать в подобном месте: сидеть за компьютером, тихо пописывать тексты и продавать хорошие книги. И обязательно в очках. Да для меня это, собственно, вопрос времени, но когда они будут, я буду считать себя уже по всем статьям подготовленным продавцом книг…
А потом я опять петляла к метро: в спортивном ориентировании я бы сгинула и пропала бы без вести, но в этот раз смогла выбрать правильное направление по макдональдсовскому указателю. Ведь метро – это почти всегда один из относительно бесплатных сервисов в дополнение к основному меню…
этот текст написан большей частью полторы недели назад. За устарелость информации автор ответственности не несет)
Летом я хожу на стадион
Я болею за Зенит: Зенит – чемпион!
Я сижу на скамейке в ложе Б
И играю на большой жестяной трубе…
Майк
Я болею за Зенит: Зенит – чемпион!
Я сижу на скамейке в ложе Б
И играю на большой жестяной трубе…
Майк
На днях я слушала радио, и там как-то подозрительно часто гоняли песню про Зенит. И вообще, все в последнее время говорят только про Зенит. И я тогда не удержалась и спросила мужа:
- Слушай, а Зенит сейчас на каком месте?
- На первом, - сказал он, - Зенит – чемпион!
Он всегда издевается и говорит это.
- Блин! А на самом деле?
- Да на самом деле. Они вчера выиграли.
- Как?!...
Без шума, без пыли. И я подумала: да как же так? Во всегородском поклонении сине-бело-голубым раньше был определенный почти неуловимый шарм веры в аутсайдера. Необъяснимой, безапелляционной, преданной веры. А что теперь? Не будет больше шарфиков с цифрой 1984, отсылающей в год, когда мне было… короче, отсылает в год. Не будет хорошей мины при плохой игре и явных нелепых преувеличений степени заслуг любимой команды в оправданиях перед «ненашими», не будет горечи и дрожи в голосах за кружкой пива после очередного проигрыша и прочих забавных мужских ритуалов. То есть быть-то они будут, но в контексте недавней победы они уже не будут такими милыми и характерными.
Мне кажется, что это предел. Что это как свадьба в многосерийной мексиканской мелодраме, и после этой долгожданной победы единственно верным решением было бы просто взять и распустить команду. Очень был бы красивый жест и самая правильная точка, но кто меня спрашивает…
И кому интересно вообще, что футбол меня на самом деле жутко утомляет. Или раздражает – это по ситуации.
Зима застыла среди теней, завязла в сырой дремоте, я собираю в ладони дни, стараясь не растерять.
Он пишет красками на стене, мечтающей о ремонте, седое небо дрожит над ним и плачет в его тетрадь.
Аля Кудряшева
Он пишет красками на стене, мечтающей о ремонте, седое небо дрожит над ним и плачет в его тетрадь.
Аля Кудряшева
И я вот решила, что мне непременно нужна ее книга, тем более, что Житинский так настойчиво зазывал в магазинчик Геликона. Я вышла с работы и села на 62-ю маршрутку. Было холодно и пасмурно, я растирала пальцы и думала о том, что у нас в Городе есть четыре времени года: весна-осень, пекло или лето? (по ситуации), осень-весна и сумерки. И в наступающих сумерках мне как-то особенно тоскливо, особенно в момент, когда маршрутка выруливает в сторону Маринки и Площади Труда, и я вижу урывком Новую Голландию.
По осени я как-то шла мимо нее, смотрела на оставшиеся две стены с потемневшими от времени кирпичами, на знаменитую арку и на образовавшийся на месте главной городской тайны пустырь и думала, что никакая гаспромовская башня уже не покроет масштабы подобного невообразимого варварства. Новая Голландия была великолепна в своей давящей немоте, недосказанности и суровой лаконичности, а теперь вместо нее мы получим еще одну площадку для вялотекущих игр размалеванных паяцев.
Я шла, слышала гастарбайтеровские невнятные выкрики и глухой звук падающего кирпича и представляла себе этот остров нашей общей инфантой, которую все любили, говорили о ней с придыханием, восхищались ее чистотой, но никто никогда ее не видел, и вдруг ее схватили и бросили развлечения ради пьяным матросам, и каждый желающий может теперь прийти и поглазеть на нее, обнаженную и испуганную. Это все неправильно, а камни летят и летят. Через осень в зиму, и пыль попадает в глаза, выбивая слезу.
И в это время я как раз приезжаю на Васильевский остров. Он прекрасен, а воспетая Бродским, а вслед за ним и Сашей Васильевым, жаба в манжетах – это уже не про василеостровскую честь, это всего лишь наша случайная мачеха из Смольного, брезгующая сказать «здравствуйте» женщинам, ежедневно моющим ей полы.
И знаете что? Я совершенно не знаю Васильевского острова, я бываю там очень редко и всегда тороплюсь, не успевая толком рассмотреть его влажные глухие аллеи, немые подворотни и тихие ленивые улицы. Я всегда теряюсь в лаконичной геометрии линий и проспектов, нарезая свой путь не кругами, конечно, а какими-то замысловатыми зигзагами.
Вот и в тот день я шла, шла, и было холодно, и лужицы в тоненьких корках льда, мерзли руки, ветер вползал, врывался запазуху. Мне навстречу попалась девушка в черном пальто до пят с книгой Али, и я подумала: ну бывает же такое, а через минуту нырнула в подвальчик Геликона.
Там тесно и книжки по полкам, и как в импровизированном туалете посреди поля – прозаики направо, поэты налево. Продавец за компьютером курила, а я листала бесчисленные книги и вместо одной, набрала целых пять, а потом у меня закончились деньги. Зато теперь у меня на полке стоит не только Изюбрь, но еще и Ася Анистратенко (правда без Пеппилотты, что огорчает), Яшка Казанова (которую еще недавно я почти не читала и как-то не совсем воспринимала), еще одна Ольга Родионова и заодно Машенька Протасова, но эта – авансом, потому что девочка еще не расписалась в полную силу.
Так что, скорее всего, в скором будущем я буду много цитировать и кормить вас стихами.
А магазинчик на 1-й линии В.О., 28 сдаю с потрохами – мне там очень понравилось: недорого, тихо, накурено, хотя я сигаретный дым не очень люблю, но там он создает атмосферу. Я бы хотела работать в подобном месте: сидеть за компьютером, тихо пописывать тексты и продавать хорошие книги. И обязательно в очках. Да для меня это, собственно, вопрос времени, но когда они будут, я буду считать себя уже по всем статьям подготовленным продавцом книг…
А потом я опять петляла к метро: в спортивном ориентировании я бы сгинула и пропала бы без вести, но в этот раз смогла выбрать правильное направление по макдональдсовскому указателю. Ведь метро – это почти всегда один из относительно бесплатных сервисов в дополнение к основному меню…
этот текст написан большей частью полторы недели назад. За устарелость информации автор ответственности не несет)
-
-
23.11.2007 в 22:53Ого, а Изюбря можно купить книжкой? А не знаешь, сколько это будет стоить?
-
-
23.11.2007 в 23:03Алина книга стоила 150 рублей на месте.
вот здесь она продается по инету: http://shop.heliconplus.ru/item.php?id=320
-
-
23.11.2007 в 23:29-
-
24.11.2007 в 07:10-
-
24.11.2007 в 08:49но у нас на самом деле нормальный (стеклянно-оловянный) аэропорт тоже есть, просто на реконструкции... хотя чувство Севера все-таки острее - м.б. просто оттого, что земля обрывается, а там лишь пустая посадочная полоса и туман...
не хватает лишь оленей в упряжках... зато много слепящего солнца после обеда
-
-
24.11.2007 в 18:56так что ж молчала-то?
я тебе на новый год подарю)
Goldberry
красота-то какая)
я даже представляю себе картинку...
-
-
24.11.2007 в 19:06а теперь вот сказала и получается, что напросилась..)